Зачем Россия присоединила Среднюю Азию. Уроки 19-го века
Посмотрим, как нам досталась Средняя Азия и что мы имеем сейчас.
Историки не любят извиняться, да и никто не любит…
История – сложная наука, свой взгляд на события есть у победителей и проигравших, участников и свидетелей, старых поколений и новых.
А то, что пишется раньше – это всегда Политика, а не История.
Но через полвека к власти в России пришли пролетарские интернационалисты, для которых был не нужен 19-й век: империя, армия и национальные вопросы…
В итоге, большие пласты русской истории оказались выброшены и сохранились редкими (иногда случайными) воспоминаниями «полит-корректных» очевидцев. Так даже история сбора земель вокруг Москвы – до крупнейшей в мире страны – оказалась растеряна, забыта и «сведена» к походу атамана Ермака, который завершился «едва за Уралом».
Российская история 19-го века оказалась «закована» в марксистские догмы, не успев быть даже сохраненной, не то, что осмысленной… и погибла, возможно, навсегда.
Восстановление того, что однажды выпало из Истории – часто противоречит представлениям о Логике событий и иногда ставит под сомнение наши представления о возможном.
Существующие исторические оценки – это социальный компромисс. Он кладется в основу Курса истории в общеобразовательных школах, и становится догмой для новых поколений.
Однако при смене поколений – общество тоже меняется. И потому представления о социальном компромиссе – могут измениться вслед за временем. Должна ли История быть гибкой и меняться в соответствии с требования общества?
С одной стороны, История – это наука, с другой стороны – наука гуманитарная, то есть гибкая, аморфная, словом, вовсе не наука… Но любой «Продукт» должен соответствовать целям «Потребителей», иначе «Покупатель» уйдет к другим «Продуктам», в другие «мифы»…
Понятно, что существуют, по крайней мере, две разные «Истории»: то, что происходило на самом деле, и то, что мы привыкли об этом думать, исходя из того, чему нас научили в детстве.
Сейчас то, что мы готовы знать о своем прошлом – больше психиатрия, чем осмысление того, что было на самом деле.
Механизмы сбора объективных данных о прошлом должны опираться на естественные науки: развитие средств связи, орудий труда, производств и оружия… Но академическая наука концентрируются вокруг собственных инструментов… порой откровенно высмеивая любые попытки более современного подхода.
Но "История" создавалась только как элемент политики по управлению колониями. Почитайте Маккиавелли. Объективность никому была не нужна. Ее и не существует, так как у любого действия всегда есть победители/ потерпевшие/ свидетели/ мародеры/ последователи.
Официальная история заполнялась правящей «верхушкой», для которой было нужно, чтобы люди сидели
1) тихо и
2) на своих местах.
Правящей части общества не нужны отвлекающие и разлагающие примеры. А уж тем более, примеры инициативы и успеха.
Так что, когда в середине 20-го века коммунисты в России развернулись к русской истории, про историю присоединения Средней Азии и генерала Черняева не стали вспоминать: тема царской армии оставалась не популярной, и тему национальных взаимоотношений в союзном государстве старались не замечать: «авось, само рассосется».
Но северный ветер, прилетевший в 19-м веке в Среднюю Азию принес большие перемены. Он опрокинул и закружил много судеб. Местные ремесленники постепенно разорялись, не выдерживая конкуренции с ввозимым ширпотребом. Вдруг оказалось много «лишних» новому порядку приживал и бездельников от прежней Власти. Их потомки меняли социальные привычки и статус.
Прогресс идет и не задумывается о том, сколько ломает людей и судеб. Время меняется, обновляется, проходит смена поколений, и само воспитывает своих оппонентов. А новые поколения воспринимают новую жизнь – как свою естественную среду.
Политика и политики.
Одну из актуальных до сих пор тем историки успели поднять еще в 19-м веке. Современники утверждали, что Российская Империя победила потому, что иначе понимала вопрос Личности.
Человеческой личности, чести, достоинстве, которые до того местными мудрецами и элитами понимались совершенно иначе. Гуманизм русских поражал и удивлял. Смертные приговоры почти всегда заменялись на каторгу. Иногда наказание равнялось помилованию, подчеркнутому тем, что являлось не с течением времени, а почти тотчас, с удивлявшей поспешностью. Там, где привыкли к безжалостности Власти – такая сила удивляла и раздражала. Но примеры убеждали. Походить на русских, «быть, как русские» - хотели все.
Жители Средней Азии, действительно, отказались отстаивать «свою» власть и культуру – не только для того чтобы банально выжить, а еще и потому, что новая культура и социальное устройство – оказались необходимы замкнутому региону и его населению.
Даже не говоря о прекращении бесконечных войн, набегов и работорговли. Замкнутый регион вырвался из изоляции и деспотии местных беков. Русские принесли агрессивный дух прогресса: появились фабрики, железные дороги, телеграф, библиотеки, медицина.
При этом, русские не разрушали существовавшие национальные границы, однако породили новые социальные группы. Они дали толчок для появления ориентированной «вовне» новой национальной интеллигенции, в том числе, будущих борцов за независимость. Сила всегда сама несет внутри себя слабость. Уже в новом поколении накопившееся раздражение по поводу ошибок русских в Средней Азии привело к появлению национальной «контр-идеи».
Рецепт любой "Контр-культуры", как и современный «панк-протест» смешивается в расчете на молодое поколение. Для него требуется обрывки информации, фольклорная составляющая, кровавые сцены, актуальная политическая сатира, авантюрный сюжет, соответствующие эпохе сексуальный подтекст, ядовитое представление. Смешно? Нисколько: Через поколение этот взгляд станет допустимым, а через два поколения - основным.
Сейчас с трудом вериться, что русские сами переселялись в Среднюю Азию, что они навязывали свою волю и принципы не верится, что за русскими шли добровольно, потому что через полтора века национальные элиты разбежались на целые страны, которые оказалось никак невозможно удержать вместе.
Да и были ли тогда эти страны и народы, если они рассыпались, добровольно и разом растворившись в Российской Империи? Могло ли быть так, что эти народы были на деле не состоятельны, и на сегодня являются не более, чем «лозунгом», придуманным советской пропагандой для отдельных социально-географических групп на деле единого народа?
Ведь история 19-го века свидетельствует, что несколько стран большого региона разом «треснули и распались»: без договоров и каких-то условий. Возможно ли, что индоиранские и тюркские корни российских солдат и генералов в 19-м веке – позволяли местному населению считать чужую армию – «своей». Потомками тех, кто ушел оттуда на север несколько поколений (или веков) назад?
История присоединения Средней Азии – к России действительно, имела такой эмоциональный фон, словно блудный сын вернулся в отцовскую семью, и семья приняла его как вожака, сокрушаясь о цене, заплаченной за застой и свои лишения во время его скитаний. Никто тогда и не думал о контракте. Да и нужны ли были контракты, когда такой «блудный сын» одним появлением навел порядок вокруг, разогнал армию нахлебников и сделал разом лучше – всем?
Хотя контракты и акценты: старший брат/ младший брат – были совершенно не нужны еще и потому, что в 20-м веке в этом доме был суровый отчим, и вопросов о старшинстве не возникало совсем.
Но братья выросли, странный отчим в 1991 году неожиданно исчез. И повис вопрос, почему полтора века назад люди с двух сторон объединялись, а потом ни за что не захотели держаться вместе.
Есть ли в доме отчим – или нет его, но когда в доме начинается бардак, то нужен порядок. А его наведение начинается с определения границ и обязанностей, вплоть до отгорожения своего «угла». Будет конфликт, истерика, может быть, посуду побьют или даже мордобой. Но если все хотят, чтобы был порядок, то установить, «кто в Доме за что отвечает» - придется.
Однако ситуация, когда элиты на территории Средней Азии раз-за-разом оказываются не способны приспособиться к современным социальным и экономическим условиям, и вместо того, чтобы навести и держать порядок на своей территории, выдавливают и «экспортируют» излишки своего населения – это политика явной государственной несостоятельности региональных элит. Что делает какие-либо границы и государственные образования на территории Средней Азии (без воли и команды северного соседа) – несостоятельными.
Но можно ли так говорить, если у этих народов разные походы к жизни:
«Дом» кончается там, где кончаются стены - или там где проходит граница земли?
«Земля» кончается там, где заканчивается взгляд – или там, где это написано на бумаге.
«Общий дом»: он на всех один – или у каждого свой? Должен ли порядок стеснять жизнь в доме? И – насколько? Что можно в доме, а что нельзя? Когда начинается ответственность, а где заканчивается?...
Если общих тем нет – то нет и разговора. Но если без общих тем не обойтись, надо договариваться: в общем доме все равно должен быть ОДИН хозяин и должны быть ЕГО законы.
Можно упрекать генерала Черняева в излишней инициативности, в продажности – интересам купеческого и промышленного капитала. Но легкость присоединения Средней Азии к России убедительно свидетельствует, что если не Черняев, то был бы кто-то другой.
История свидетельствует, что «сброс» в Россию избытков населения с ее периферии – активно проходил до 19-го века, шел потом, и возможно, будет идти в будущем. Языки, история, традиции свидетельствует, что мы оказались на этой территории на несколько веков раньше. Но даже если Россия – оттуда – и выглядит сама, как политическая и культурная периферия», это уже своя страна, со своими традициями и своими правилами…
История всегда будет идти по своим особым правилам: а как мы понимаем эти правила: через Черняева или через, к примеру, Батыя... – определяют не историки, даже не народы, а сама Жизнь...